Евгений Мамонтов - Моё немое кино
Обзор книги Евгений Мамонтов - Моё немое кино
Моё немое кино
Евгений Альбертович Мамонтов
С благодарностью Дмитрию Рыкунову
© Евгений Альбертович Мамонтов, 2017
ISBN 978-5-4485-2023-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
На обложке кинотеатр «Арс», Владивосток, 1922
Под мостом
«В детстве я не думал…» (зачеркнуто)
Я в детстве не верил, что буду жить в 21 веке. Помню, в пятом классе мы все высчитывали и удивлялись, сколько нам будет в 2000 году. Смеялись, представляя себя такими старыми. Тридцатилетними. А учительница нам говорила, что к тому времени уже наверняка в нашем городе построят мост через Золотой рог. И никто не подумал, сколько будет в 2000 году нашей заслуженной учительнице. Даже она сама не подумала, наверное, потому что тоже смеялась вместе с нами. Если ей удалось дождаться моста, то, скорее всего, именно по нему ее отвезли на городское кладбище. Так короче.
Сегодня срок платежа за квартиру. Как пролетел месяц!
Занял Ивану деньги. Он тоже снимает квартиру. Интересно, смог бы я жить так, как он?
Снова вспоминал мост. В детстве мост и будущее я представлял одновременно. Он был громадный, белый, освещенный солнцем и стоял именно на том месте, где он сейчас построен. И вот, я сегодня стоял под ним, задрав голову… То есть мы все трое встретились – будущее, мост и я. В детстве я не думал, что так вот буквально все получиться. Я должен радоваться. Купил гамбургер, там под мостом есть фастфуд. И кофе. Смотрел, как проходят за окном автобусы. Был обеденный перерыв. В детстве я не думал про такие мелочи. Например, про то, что у меня будет обеденный перерыв, и я буду смотреть во время перерыва на проходящие автобусы.
Спрашивал на работе, нет ли у кого старых, венских стульев.
Конечно, это была глупость… Но теперь уже ничего не поделаешь. Ивана все таки выперли. С треском! И деньги мои не помогли. Он, оказывается, задолжал за полгода.
Заходил к Диме в музей. Пили чай. Читали книгу отзывов. Иногда аж хрюкали сквозь слезы.
Дима подарил мне футболку с Гарольдом Лойдом. Вспоминали про Сашу, хороший был парень, пока не женился.
Долго ждал автобуса.
Не знаю, как так сложилась и почему, но когда я вспоминаю свою жизнь, вчерашнюю или двадцатилетней давности, воспоминания эти идут без звука. Я помню лица, выражение глаз, погоду, жесты, слова, но не слышу, как правило, голосов. Иногда слова отдельной строкой проходят в моей голове, как субтитры к фильму. Тогда они кажутся выделенными жирным шрифтом.
Когда я жил в центре, еще до развода, из окна однажды вечером видно было, как горел мост.
Я немногословен, как правило. Иногда захочешь сказать что-нибудь, а потом думаешь: «Зачем?» Промолчишь и самому светлее. Все что не обязательно, я как бы брал в скобки. А потом решил, что и без этого можно; теперь и вовсе загоняю все в сноски. Сноски все равно никто не читает.
Сегодня на первый утренний урок пришел Максимка. Многие мои ученики в этой маленькой, частной английской школе кажутся мне загадкой. Максимка, например. Ему тринадцать. Он невежествен во всем, от географии до математики. Иногда я стараюсь представить себе его внутренний мир. Это увлекательно. Потому что в нем нет ничего. И, именно поэтому, он кажется мне так лучезарен и тих. На самом деле там должны быть компьютерные игры, домашний быт, школьные друзья, мама, папа. Но это все ерунда, этого не хватит даже для того, чтобы расставить вдоль одной стенки в пустой комнате. Но главное – там нет ничего из моего внутреннего мира. Именно поэтому, он кажется мне таким прекрасным. Я отдыхаю…
Максимка хитрый азиат. Когда его спрашиваешь, он улыбается в ответ с дружелюбием дикаря, не понимающего, что ему говорят.
Есть еще Дениска, могучий шестиклассник с румяными щеками. С него можно было бы писать Петра 1 в отрочестве. Но по умственному развитию Дениска – жизнерадостный щенок. Выполняя письменное задание, он произносит его вслух по складам, шевеля пухлыми губами, над которыми уже растут усы. Если я его ругаю, он старается сделать серьезное лицо, и я смеюсь.
Снова собрались компанией в музее у Димы Р. В верхнем кабинете. После закрытия. Вспоминали, какая у кого есть рабочая специальность. Это в ответ на замечание Лизы, что все мы «бездельники», «интеллигенты» и «руками ничего делать не умеем» Лиза интересная девушка с пышной грудью, и поэтому все бросились доказывать, какие они орлы на самом деле. Оказалось, один был сварщиком, другой электриком, третий мотористом. Только я не мог ничего вспомнить, кроме школьной практики в таксопарке, где я менял какие-то пружинки на дисках сцепления. Но нельзя же сказать, что я автослесарь. Сторож не специальность, подсобный рабочий на пилораме тоже. Но, наконец, меня осенило, и я даже усмехнулся, как это я мог забыть такой замечательный период своей жизни. Я был киномехаником! Это вышло случайно.1 Да и работал я недолго. Это был маленький кинотеатр. Назывался «Приморье». Теперь там театр кукол. А раньше, еще до революции, там был один из первых в нашем городе кинотеатров. Назывался «Арс». Искусство.
Ездил смотреть помещение в аренду. Под мостом всегда пробка. Я не выдерживаю, выхожу и иду пешком. Слева от меня сквер Невельского, справа – чудо сталинской архитектуры – Управление пограничной службы, а по диагонали, выше, здание художественного училища, которое я помню с детства; в летний день, ближе к закату там, рядом, стояло еще такое пышное дерево, а за ним небо, ярче или темнее, чем это обычно бывает перед грозой или после грозы; я всегда пытаюсь вспомнить и не могу вспомнить точно; помню, только, что это было одно из первых ощущений смерти в моей жизни, когда я увидел этот особняк на возвышении, тяжелую, траурную зелень пышного дерева и тревожно-красивое небо. Но я не всегда об этом вспоминаю, когда прохожу здесь.
Нынешняя моя комнатушка очень уютная и чистенькая. Когда я раскладываю диван, практически не остается места. Плачу за нее относительно недорого. Относительно чего? Относительно отеля «Montreux Palace»? Усмехаюсь. Соседи не шумные. Это важно. Только прямо подо мной живет пес больной эпилепсией. Тойтерьер. Все время лает. Удивляюсь, как у такого ничтожества может быть болезнь великих – Цезарь, Петр, Достоевский… Это насмешка какая-то! В первую очередь над нашим человеческим самомнением.
Мне кажется, что особенное обаяние животных, в том, что они молчаливы.
Еще молчаливы пейзажи.
Портреты.
Ни у кого нет венских стульев. Взять в магазине новые? Дорого… Да и не продают венские, не модно.
Узнал подробности. Ивана, оказывается, вышибли из той квартиры с треском. Вещи выбросили на улицу и их постепенно растащили мальчишки. Жалко. Особенно книги. С другой стороны, даже за все его пожитки он бы вряд ли выручил 60000 – сумма его долга за квартиру. Так что он формально в прибыли.
Вспомнил, что там оставалась еще и часть моих вещей. Всякие мелочи, которые я не стал перевозить, когда уступил Ивану это удивительно недорогую квартиру. Он гений. А вот – поди ж, как живет…
В уме делил своих приятелей на тех, кто живет «хорошо» и на тех, кто живет «плохо» И пришел к выводу, что хорошо живут те, кто живет «плохо», а о тех, кто живет «хорошо» – и сказать-то нечего… Возможно, я первых просто лучше знаю?..
Сантехник знает, как устроен кран и сливной бачек, чиновник знает, как устроен его департамент, инженер, как работает турбина. Как устроена жизнь – не знает никто, ни биолог, ни священник. С виду тот же сантехник и, скажем, Филип Гласс, устроены одинаково… Так ведь они и на самом деле устроены одинаково – вот что интересно!
Сегодня опять думал об Иване. И снова убедился, что он гений. Уже хотя бы по тому внешнему признаку, что он занимает в обществе именно то место, которое сегодня уготовано гуманитарному гению, а именно – никакое. Совершенно без применения. Только Иван сам этого не знает, ему непонятно, так как мне, со стороны.2
Лева С. достал один венский стул. Лева привез его мне со своей дачи. Подарил.
Выпил немного и сидел перед раскрытым окном в своей комнатушке. Вспомнил, что моя бывшая жена теперь верит в Бога. Смеялся. Она говорила, что «Человек-Амфибия» бесовский фильм, ведь там поют «мне морской теперь по нраву дьявол»
На работе я всегда чувствую себя хорошо. Иногда я думаю, что если бы я не имел личных интересов, собственности и жил прямо на работе и одной работой – я был бы счастлив. Личное меня изматывает, а труд делает свободным.
Снова смотрел помещение, потом ехал из центра на работу. Нужно просто сесть в автобус и ехать все время прямо по главной улице, пока она не кончится, перейдя в другую, и по этой другой тоже почти до конца, пока трубы ТЭЦ не окажутся совсем рядом, огромные и слегка ненастоящие вблизи.
